|
02.04.1999 // М.Ю. Медведев  Попытки наделить российскую геральдику своего рода конституцией имеют давнюю (и довольно неблагополучную) историю. Среди ее вех - сборник правил, составленный графом Ф.М. Санти и утраченный после его ареста; трактат Л.И. Талызина, благосклонно незамеченный императрицей; разработки И.Д. Булычева, увенчавшиеся малоизвестным изданием и не возымевшие официальных последствий; реформа, предложенная Б.В. Кене и отчасти удостоенная высочайшего утверждения, - проводивший ее указ оставался в полной силе более полувека, но на львиную долю не был выполнен. Каждый раз казалось, что появление единого, эффективно прилагаемого свода правил откроет новую, золотую эру российской геральдики. Стоит признать, что эти ожидания были в немалой мере обоснованы, и пожалеть, что они не сбылись: бессистемность стала сегодня настоящим бичом геральдической практики в России. Многие вопросы оформления местных гербов не могут быть решены иначе, как узаконением определенных правил - ведь в геральдике очень важен правовой аспект, и потому целая череда актуальных новаций и перемен не может быть введена в действие простой договоренностью "всех со всеми" - она требует утверждающего акта, формально-правовой основы.
Одна из целей настоящего совещания - подготовка долгожданного свода общих правил. И тем не менее, занятые этой благородной задачей, мы не должны полагать, что российская геральдика являет собой чистый лист и что она лишена системы, пока лишена разрабатываемого сегодня свода. Отнюдь нет! За три столетия своего существования традиция российских земельных и городских гербов накопила великое множество внутренних закономерностей, и уже сегодня они образуют своего рода "краткий свод правил", которым можно не без успеха пользоваться во всех сферах геральдической работы.
Несколько более года назад вышло в свет официальное издание Государственной герольдии (Медведев М.Ю. Территориальные и муниципальные гербы. Методические рекомендации по развитию. СПб, 1998), в котором была сделана попытка дать резюме наиболее существенных норм, исторически присущих российской территориальной геральдике. В настоящей публикации эти же нормы освещены по-иному: более схематично, без обсуждения деталей, проанализированных в предыдущем издании, но с привлечением нового, в том числе и дискуссионного, материала.
Итак, в состав герба, помимо щита, потенциально входят разнообразные дополнительные элементы, в большинстве своем служащие показателями статуса. Рассмотрим их последовательно - не в иерархическом порядке, а в порядке возрастания проблемности.
1. Девиз
Девиз - надпись на ленте или полосе, помещаемой, как правило, под щитом, - может быть внесен в любой герб. Традиционно расцветка девиза согласуется с цветовой гаммой основной части герба, хотя в случае убедительной мотивировки расцветка может быть и иной. Лента награды (см. соответствующий раздел) не может служить лентой девиза (но основной цвет ленты награды может служить обоснованием для придания ближайшего геральдического цвета ленте девиза, даже если этого цвета нет больше нигде в гербе). Примером допустимо свободного толкования девизной полосы может служить пылающая на концах лента с надписью в гербе богатого природным газом Тазовского района.
2. Щитодержатели
Щитодержатели (или один щитодержатель) по сторонам от щита или же за щитом - все эти варианты одинаково почетны и могут быть употреблены как в гербах субъектов Федерации, так и в гербах муниципалитетов, являющихся центрами субъектов Федерации.
Город, имеющий старинных щитодержателей, вправе сохранять их, а в случае включения такого города в больший муниципалитет (район) право на принадлежавших городу щитодержателей переходит к муниципалитету (как в случае с Выборгским районом).
Город-герой, как занимающий исключительное положение в системе публичных "почестей", также имеет право на щитодержатели. Щитодержатели должны иметь подножие (исключение допустимо для летающих существ: птиц, ангелов, драконов и т.п.; см. герб Ростовской области), которое может получать вид орнаментированной полосы "земли" или же сочетания каких-либо предметов (в гербе Екатеринбурга подножие украшено посередине кристаллом). Девизная лента может служить подножием, но такой минимализм не заслуживает одобрения.
3. Флаги и знамена
В герб могут включаться флаги обладателей герба (регионов, муниципалитетов), а равно и условные геральдические знамена, воспроизводящие композицию гербового щита.
4. Награды
Ордена и медали, полученные районом или городом, могут помещаться в его гербе (будучи подвешенными на соответствующих лентах под щитом)
или условно обозначаться путем помещения ленты соответствующей награды рядом со щитом.
Если награжденный город интегрирован в больший муниципалитет, допустимо установление герба, теоретически являющегося общим (герб N-ского района и города N), с включением соответствующей награды. Именно таков случай с гербом Новомосковска.
5а. Короны в региональных гербах
Регионы, являющиеся территориальными преемниками исторических земель, для которых были установлены особые короны (или же включающие таковые земли в свой состав), могут пользоваться таковыми коронами или их ближайшими модификациями (соответствующими по геральдическим характеристикам положению региона). Так, в гербах Пермской, Рязанской, Смоленской областей успешно использован такой своеобразный элемент российского геральдического наследия, как титульная шапка образца 1730 года.
Корректно и решение вопроса о короне, найденное в Ивановской области: в качестве венца над щитом использована уникальная "железная" корона с головы исторического львиного леопарда губернского владимирского герба. Такая корона играла значительную роль в наследии региона, львиная доля которого входила ранее во Владимирскую губернию; корона "железная" также соответствовала по своим геральдическим характеристикам статусу региона; и, наконец, ее использование в гербе (над щитом) Ивановской области не являлось узурпацией владимирской символики, так как на Владимирской земле "железная" корона играла иную геральдическую роль и никогда не употреблялась в качестве самостоятельной ранговой короны, отдельно от львиного леопарда.
Регионы, не имеющие подобных исторических корон, могут по аналогии пользоваться единственной земельной короной (из числа установленных в России), не имеющей формально-титульного значения: это корона из гербовника Миниха (1730 года) с острыми зубцами, из которых средний украшен листовидным элементом.
Императорские короны недопустимы в гербах регионов, кроме Москвы и Санкт-Петербурга. В силу исторически сложившихся гербоведческих норм императорская корона в гербе города обозначает не претензию на статус "империи" и не полное подчинение центральной власти (как в случае с земельным гербом), но права "иммунитета", т.е. непосредственное подчинение центру вкупе с широкими собственными правами администрирования (что строго согласуется с положением обоих городов в Российской Федерации).
5б. Короны в муниципальных гербах
Указ 1857 года предусмотрел внесение императорской короны в гербы столиц, шапки Мономаха - в городские гербы исторических столиц древнерусских великих княжеств, "шапки Казанской" в герб Казани, "шапки Астраханской" в герб Астрахани. Эти нормы могут быть прямо применяемы сегодня. Прочие установления Указа 1857 года в отношении корон неприменимы к сегодняшнему административному положению регионов и муниципалитетов.
Велико искушение в этой ситуации обратиться к типу (точнее, типам) городских корон, введенных в Российской Империи до Указа 1857 года и не имеющих жестко-формальной привязки к административно-территориальным реалиям. Но, во-первых, эти типы корон и сама лежащая в их основе логика обозначения были отменены Указом 1857 года. Во-вторых, местные геральдические инициативы отражают сегодня явно определившуюся волю к употреблению разработанной системы башенных корон по рангам: город областного подчинения не хочет иметь ту же корону, что и город районного подчинения и т. п.; "николаевская" же схема употребления башенных корон не предусматривала внятного отражения подобных градаций.
Представляется, таким образом, весьма насущным введение (государственным федеральным актом) новой системы башенных и иных муниципальных корон, отражающей сложившиеся на сегодня административные реалии и основанной прежде всего на развитии и дополнении системы Кене (1857 года). Пока же приходится обходиться без башенных корон, равно как и без корон для районов.
6. Атрибуты местной специфики, установленные реформой Кене
Эти атрибуты (молоты, колосья с лентами и пр.) неотделимы от системы Кене в целом и сегодня не могут быть употребляемы. Однако было бы уместно предусмотреть их восстановление (для чего необходим соответствующий федеральный акт).
7. Нашлемник, шлем, намет; шлемовая корона и аналоги. (Нашлемник часто именуют клейнодом: неудачное словоупотребление, т. к. в русском языке клейнодами традиционно именуются знаки иного рода - атрибуты власти, достоинства, почетной должности. Сегодня клейноды часто именуют регалиями, что далеко не всегда уместно: понятие о регалиях связано с обозначением государственной власти или ее делегированных прерогатив).
Сам по себе нашлемник есть такой же индивидуальный элемент герба, как и щит; не является статусным знаком и теоретически может быть придан любому гербу.. Но, во-первых, помещение в составе герба нашлемника, согласно российской традиции, невозможно без внесения в этот герб шлема, а любой шлем является статусным знаком (и в этом случае возникает трудноразрешимый вопрос: какой тип шлема уместен в том или ином территориальном гербе?); во-вторых, нельзя не учитывать, что для истории российской территориальной геральдики шлемы и нашлемники весьма нетипичны. Это - аргументы против употребления нашлемников. С другой стороны, "верхний герб" вызывает в сегодняшней "самодеятельной" российской геральдике немалый интерес, и в принципе нет строго гербоведческих причин не идти этой инициативе навстречу. В двадцатые годы В.К. Лукомский (при обсуждении проекта герба Украины работы Г.И. Нарбута и В.Л. Модзалевского) едко замечал, что "едва ли уместное изображение в рисунке герба - нашлемника, обычно не принятого в государственных гербах", противоречит "элементарным запросам исторического чутья и геральдического вкуса" (Лукомский В.К. Нарбут как геральдический художник // Геральдика. Материалы и исследования. Л., 1987. С.49). Но нельзя не учесть, что в наши дни (в основном с легкой руки британских геральдистов и их подражателей) нашлемники стали более чем будничным элементом государственных гербов по всему свету. В этом плане нашлемники в гербах областей могут быть даже уместны как сигнализирующие об обретенном государственном статусе.
Велика и историческая роль нашлемников в геральдическом оформлении державности. Наконец, нашлемники, соотносящиеся с некоторыми старинными земельными гербами, мы находим в родовых гербах Рюриковичей. Вообще шлем с нашлемником как бы намекают на голову, покрываемую шлемом, и таким образом в них есть нечто персональное. Но делает ли это их неприемлемыми? Использование шлема с нашлемником в гербе субъекта Российской Федерации (напомню, что, согласно Конституции России, каждый субъект, - а следовательно, и его герб - имеет государственный статус) может быть вполне приемлемым отражением персонификации народовластия в государственных институтах региона, а равно их единства в местной системе власти. Переходя от государственной (региональной) символики к символике муниципальной, нельзя не упомянуть уникальный прецедент- подтверждение в российской юрисдикции - в 1730 году, при апробации Гербовника Миниха - старинного нашлемника, вкупе со шлемом, в городском гербе Ревеля (этот прекрасный геральдический памятник пришел в российскую геральдику извне и сегодня снова находится за ее пределами, но это не дает основания игнорировать след, оставленный им в истории гербового законодательства России). Так или иначе, любые разработки по нашлемникам в территориальных гербах требуют исключительной геральдической осторожности и сугубо индивидуального подхода при проектировке и экспертизе. Спокойнее и проще всего отказаться от подобных элементов вовсе.
В любом случае недопустимо превращать нашлемник - индивидуальный, как говорилось выше, элемент герба - в стереотипный знак принадлежности муниципалитета к региону, "знак различия", как это предлагалось в некоторых проектах. Двуглавые орлы в нашлемниках некоторых российских родов не могут быть рассмотрены в этом случае как прецеденты: они были жалуемы в индивидуальном порядке и были знаками отличия, а не различия.
Намет как дополнение шлема едва ли требует особого комментария. Традиция предусматривает его цветовое согласование со щитом (лицевая сторона, как правило, соответствует главной финифти щита, подкладка - главному металлу); отступление от этой общей нормы возможно, но требует мотивации. Следует добавить, что в мировой - и, в частности, в российской геральдике есть примеры наметов, употребляемых без шлема. Знаком статуса намет обычно не является, хотя некоторые его варианты (например, намет с горностаевой подкладкой) поддаются и такому толкованию. Возможно, упомянутый тип намета мог бы послужить отличительным знаком для городов - центров исторических древнерусских княжеств.
В качестве шлемовых корон наиболее уместны те короны, которые могут быть внесены в данный герб и без шлема (см. соответствующий раздел). Сочинение каких-либо индивидуальных шлемовых корон едва ли можно одобрить. Напомню, что практика подобного изобретательства пришла из английской геральдики, где, в отличие от России, шлемовый "коронет" рассматривается как интегрированная часть нашлемника и не является атрибутом статуса (любопытно, что в геральдике английского королевского дома (в виде исключения) и в шотландской геральдике шлемовые короны рассматриваются как атрибуты статуса, хотя и относятся, в чисто формальном плане, к нашлемнику).
Введение употребления бурлетов (витых шлемовых повязок) в государственной и муниципальной геральдике должно обсуждаться с учетом того, что в российских родовых гербах бурлет служил сословным (дворянским) атрибутом. Это не может обернуться ограничением для внесения подобного элемента в герб региона как имеющего государственный статус и стоящего над всевозможными отголосками исторических сословных делений. Представляется возможным и использование бурлета в муниципальном гербе, поскольку в действующем законодательстве муниципальные объединения со всей ясностью предстают как привилегированные "благородные корпорации". Это же обстоятельство может быть учтено и при выборе определенного типа шлема; ведь имеющиеся примеры в основном относятся к родовой геральдике.
Хочу еще раз повторить, что шлем, нашлемник и т.п., несмотря на отдельные прецеденты, нетипичны для традиции территориальной геральдики России. В случае с региональными гербами некоторый отрыв от исторической практики еще может быть мотивирован тем принципиально новым положением, которое придано субъекту Федерации действующей Конституцией России (это соображение позволяет без неприятия отнестись и к возрождению в некоторых регионах такого архаичного элемента герба, как мантия). Но в муниципальных гербах подобные элементы более чем сомнительны. Возможно, исключение было бы уместно в случае с муниципалитетами, территориально и номинально преемственными к древним княжениям, но и это мнение далеко не бесспорно.
В то же время в гербах административных районов, входящих в субъекты Федерации и не имеющих муниципального статуса, нашлемники, шлемы и прочие элементы "при шлеме", как символизирующие присутствие собственной головы (полноты самоуправления) совершенно неуместны.
Иллюстрации:
Рисунки 1-3 (слева направо):
 Рис.1. Корона в гербе Семипалатинска, города в Тобольской губернии, позднее областного (пожалование 23 ноября 1851 года).
Рис.2. Корона в гербе Канска Енисейской губернии (пожалование 8 декабря 1855 года).
Рис.3. «Стенчатый» тип короны в гербе Лепеля Витебской губернии (пожалование 20 июля 1852 года); ныне - в составе Беларуси. В работе А. Титова «Городская геральдика Беларуси» корона, пожалованная в 1852 году Лепелю, рассматривается как сохраняющий силу элемент, и в белорусском контексте это вполне закономерно.
Рисунки 4-6 (слева направо):
Рис.4. Императорская корона в гербе Амстердама – пример короны в городском гербе как символа иммунитета.
Рис.5. Гессенская корона в гербе столичного города Дармштадта (1917 год). Во избежание смешения статусных атрибутов грамота Великого герцога Гессенского установила для города употребление старинного типа княжеской гессенской короны, которая отличается от более пышного венца, помещенного в государственном гербе.
Рис.6. Герб шведского города Мальме с самого начала (1437 год) включал в себя шлем, нашлемник, намет.
Рисунки 7-9 (слева направо):
 Рис.7. Нашлемник и корона в городском гербе Генуи (воспроизведен в сокращенном виде; пожалование 1897 года) отражают давние геральдические традиции города. Своеобразная, отнюдь не городская корона напоминает о временах, когда Генуэзская республика, несмотря на свои обширные владения, считалась городом-государством.
Рис.8. Более ранний вариант герба Генуи (1816 года) предусматривал включение фигуры, заимствованной с исторического нашлемника, в композицию подножия.
Рис.9. Герб города Целле в Нижней Саксонии (пример бурлета в городском гербе).
Рисунки 10-12 (слева направо):
 Рис.10. Ренессансная версия герба Кельна (гравюра А. Вензама, 1527 год).
Рис.11. Башенная («стенная») корона венчает шлем в гербе Кардиффа (Уэльс).
Рис.12. Орел как обозначение статуса города-крепости был предусмотрен реформой Б.В. Кене (1857) в соединении с башенными коронами. Представленное здесь соединение орла с короной градоначальства было в виде исключения установлено для Севастополя. Изобретенный Кене орел над короной в гербах городов-крепостей не являлся нашлемником; он был дополнительным (и теоретически неотделимым) элементом короны, унифицированным показателем статуса, ив этом плане должен считаться аналогом сходному символу, установленному Наполеоном I для «первоклассных» городов французской Империи (см. рис.13) или современному типу «берлинской короны», изобретенной О. Нойбеккером для округов Западного Берлина (см. рис.14).
Рисунки 13-16 (слева направо):
 Рис.13. Шаблон герба французского «первоклассного города» в период Первой Империи.
Рис.14. Герб берлинского округа Шарлоттенбург (1957).
Рис.15. Пример индивидуального типа городской короны (медаль с гербом Версала 1790 года). В российском контексте, подразумевающем строгую системность употребления корон, подобное изобретательство в муниципальной сфере требовалось бы узаконить общим государственным актом.
Рис.16. Изображение гербового щита со знаменем, несущим аналогичную геральдическую композицию: рисунок из гербовой грамоты городу Брауншвейгу (1438 год).
 Рисунок 17:
Герб города Ковентри (Англия) служит ярким примером сочетания старой и новой символики. Забавный геральдический слон и кот в нашлемнике исстари входят в состав герба, тогда как щитодержатели были добавлены менее полувека назад. Орел заимствован из легендарного родового герба местных правителей в пору раннего средневековья, тогда как феникс обозначает возрождение города после страшных бомбежек в пору Второй мировой войны.
Рис. М.Ю. Медведева).
Оставьте свой комментарий и поделитесь с ним с друзьями во ВКонтакте.
Данность и проблемность в оформлении российских территориальных гербов
Обсуждение – комментарии, дополнения, новости
Еще никто не написал никаких коментариев. Вы можете стать инициатором обсуждения!
|
› Методическая помощь в разработке символов
Обсудить ▼
Данный сайт не является официальным сайтом Геральдического совета при Президенте РФ. Вся информация здесь является справочной.