|
20.02.2002 // М.И. Кушнир  История древнерусского геральдического символа отражает коллизии зарождения и пути формирования правил приобретения и использования княжеской власти, что включает массу аспектов, в частности - осмысление родословной и ее эксплуатации, престолонаследия и пр. в разнообразных способах доведения информации до общественного сознания. Вместе с тем, изучение этой истории проистекает в условиях безусловного дефицита исходного материала. Основу его составляют археологические находки, а данные сфрагистики и нумизматики формируют исследовательскую базу для вычерчивания генеалогического древа первых «Рюриковичей». В историографической традиции этот период (время ранних геральдических символов) и его материальных свидетельств принято называть загадочным.
Таким образом, остается проблема полноты и комплексности анализа древнерусского периода, о чем также может свидетельствовать замечание М.Б. Свердлова, по мнению которого «совершенствование методики исследования будет способствовать в дальнейшем изучению системы древнерусской геральдики в X-XIII вв. в целом».
Родовые или княжеские знаки Рюриковичей (у разных авторов кавычками сопровождаются разные комбинации этих слов), сохранившиеся на монетах, печатях, гончарных клеймах и пр., стали предметом научных исследований на рубеже XIX и XX столетий. В минувшее столетие решались задачи накопления материала (Н.П. Лихачев, А.В. Орешников), создания методов классификации (в частности, Н.П. Лихачев); значительных усилий требовали персональная и временная атрибуции (Б.А. Рыбаков, Г.Ф. Корзухина, В.Л. Янин и др.). На стадии осмысления знаков «Рюриковичей» дискуссия о их назначении привела к различным трактовкам: «от символа государственной власти, церковно-христианской, светско-воинской эмблемы до геральдическо-нумизматического знака, геометрического орнамента и монограммы».
Другим результатом явилась публикация Таблицы княжеских знаков, собравшей воедино и представлявшей в виде родословной геральдические символы князей от Святослава Игоревича до внуков Ярослава Мудрого. Эта работа В.Л. Янина позволяла в динамике и наглядной форме проследить, как от князя к князю, на протяжении пяти поколений, менялся рисунок на знаке (или графическое решение его, или схема знака) - и предполагать в этом определенную традицию.
Вопрос о природе и смысле этой традиции, представляющийся принципиальным, остался за рамками трактовок знаков «Рюриковичей», при всей их всеохватности. Вместе с тем геральдическое толкование, восходящее к работам Ю.В. Арсеньева, А.Б. Лакиера и др., раскрывает смысл графических новаций как заявление носителя знака о его дистанцировании или отмежевании от князей-предшественников и ныне здравствующих родичей (по формуле «я другой»). Такой подход не ставится под сомнение в новейших публикациях (в частности, П.К. Корнаков), что подтверждает его обоснованность.
Если геральдическое прочтение княжеской родословной и отношения представителя «фамилии» к «преемственности поколений» (через отрицание в эволюции княжеского знака) можно считать вполне сложившимся, то летописное прочтение того же явления, пользуясь популярным определением, - загадочно. В целом летописные источники, среди которых особое место принадлежит «Повести временных лет» (ПВЛ), постоянно и активно используются в решении всего круга исторических вопросов, относимых к древнерусской геральдике. Исследования в этой области и смежных научных областях и неоспоримые здесь достижения связаны, в известной мере, с тем, что наблюдения поддерживались летописью или летопись привлекалась для выводов (как, допустим, в построении Таблицы). Однако вне пределов этого устоявшегося взаимодействия оказался вопрос об эволюции княжеских знаков, а именно: как в ПВЛ прослеживается отношение князей к собственной родословной и содержит ли летопись нечто подобное графической формуле «я другой», либо свидетельства обратного свойства?
Ответ на эти и иные сопутствующие им вопросы могло бы дать самостоятельное и целенаправленное исследование - летописно-текстологическое прочтение геральдического символа (в основании которого положены труды Д.С. Лихачева, О.В. Творогова, М.Б. Свердлова, A.M. Панченко и др.).
Сравнительный анализ княжеских знаков «Рюриковичей» и летописи (рисунка и слова) позволяет установить следующее:
а) Летописный материал содержит множество примеров, когда князья заявляют о своем приобщении к династии, приверженности принципам преемственности;
б) «Слово» летописи, таким образом, противоречит рисунку-схеме в классическом толковании геральдики;
в) Такой конфликт может означать, что князья ставили «слово» выше рисунка - и если остановиться на этом, то возникла бы необходимость кардинального пересмотра всех предыдущих толкований знака;
г) Однако тут не подлинный, а мнимый конфликт (дуальность конфликта), поскольку княжеские заявления - это не позиция князя, как показывают исследования, а произведение летописца, проводящего новые принципы династических отношений и легитимности власти;
д) Существование знака и «слова» происходит на рубеже двух вероисповедальных систем: секуляризация знака (смещение его смысла в сторону «торговой марки») происходит одновременно с обратным процессом - когда «слово» о преемственности есть вектор к богоизбранности власти, а также начальная веха на пути к гербу.
Оставьте свой комментарий и поделитесь с ним с друзьями во ВКонтакте.
Подлинность и мнимость конфликта геральдического символа и летописного слова
Обсуждение – комментарии, дополнения, новости
Еще никто не написал никаких коментариев. Вы можете стать инициатором обсуждения!
| 
› Методическая помощь в разработке символов
Обсудить ▼
Данный сайт не является официальным сайтом Геральдического совета при Президенте РФ. Вся информация здесь является справочной.