20.02.2002 // В.И. Лавренов, к.и.н., Геральдическая комиссия при губернаторе Тверской области В 1857 г. под руководством Б.В. Кене в России была осуществлена масштабная геральдическая реформа (1). Она оказала огромное влияние на российскую геральдику, но не имела разработанного механизма реализации и фактически не была проведена в подавляющем большинстве городов. По этой реформе все городские и губернские гербы получали однотипные обрамления в виде изображений разного ранга корон, орденских лент, венков, которые нивелировали индивидуальное начало в гербах городов и земель. Новые рисунки гербов стали плодом кропотливой работы коллектива Гербового отделения Департамента Герольдии Правительствующего Сената и ряда других лиц. Еще в 1851 г. в Департамент поступил императорский указ, в котором строго говорилось «принять на будущее время за правило на гербах губерний, областей и губернских городов изображать всегда императорскую корону, на гербах же городов уездных ставить городскую корону» (2). В 1856 г. император Александр поручил заведующему Гербовым отделением, геральдисту и нумизмату Б.В. Кене пересмотреть губернские и городские гербы и представить проектные рисунки тем из них, которые нуждаются в исправлении (3). При Кене Департамент Герольдии практически осуществил реформу городских гербов России и законодательным путем ввел их в делопроизводство.
Согласно правилам 1857 г., опубликованным в «Полном собрании законов Российской империи», теперь при создании новых гербов предполагалось приводить их к единообразной форме. Поэтому в ходе осуществления реформы основное внимание Кене уделил унификации городских гербов, путем создания единой системы украшений гербовых щитов. Отныне гербовые щиты венчали различные короны: императорская - губерний и столиц, серебряная башенная о трех зубцах - уездных городов, червленая башенная о трех зубцах - заштатных городов, червленая башенная о двух зубцах - посадов. Степень значимости города, специфику занятий его жителей отныне можно было определить по рисункам - украшениям вокруг щитов. Это были орденские ленты, дубовые ветви или листья, колосья, молоты и якоря. Теперь два золотых колоса по сторонам щита помещались в гербах городов и посадов, известных своим земледелием, а два золотых, перекрещенные за щитом, молота, отличали промышленные города (4). Однако вновь составленные гербы губернского города Твери и уездных городов Тверской губернии в новом реформированном виде в самих городах остались практически неизвестны. Рисовал проекты гербов художник Фадеев (5). Правила предписывали из всех, ранее утвержденных, городских гербов убрать наместнические гербы из верхней половины двухчастных щитов, распространить изображение собственной эмблемы города на весь гербовой щит, а изображение губернского герба или его атрибутов помещать отныне в так называемой «вольной части» - специальном квадрате в верхнем углу щита, свободном от изображений. При переходе города в другую губернию в вольной части автоматически менялось и изображение губернского герба (6).
Геральдические короны и украшения вокруг щитов, введенные в тот период, отражали не статус регионов, а их включенность в административную систему империи*. Общий пафос реформы 1857 г. был исключительно бюрократический. Город и территория округи (уезд) в новой геральдической композиции выступали как однотипные ячейки в системе символов государственной власти, а не как персоны, субъекты самоуправления.
(*Подобные наборы стандартных украшений в геральдике называются «шаблонами». Они играют роль однотипных рамок для гербовых щитов, придавая им дополнительную пышность и указывая на место гербовладельца в государственной иерархии. Они не сообщают о городе конкретной исторической информации. Форма этих шаблонов в дальнейшем послужила прообразом для советских гербов, которые обрамлялись характерными венками, что в геральдике является, скорее, признаком ведомственного, а не государственного или территориального герба. В конечном итоге венки в советских гербах из обрамления превратились в их основной элемент, что явилось демонстративным отказом от традиций геральдики и вызвало множество подражаний в странах «народной демократии»).
Герб Тверской губернии, утвержденный 8 декабря 1856 г., известен по многим памятникам и его описание таково: «в червленом поле золотой трон, на нем царская на зеленой подушке корона. Щит увенчан Императорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевской лентою» (7). В дальнейшем герб Тверской губернии, помещаясь на различных предметах и памятниках, приобретал некоторые особенности, в зависимости от характера самого памятника. На памятнике императору Александру II, сооруженному в Московском Кремле и открытому 16 августа 1898 г. были помещены гербы всех губерний и областей Российской империи. В числе гербов тех губерний, которые «были нашими древними удельными княжествами или областями и представляли собою те самостоятельные единицы, из которых сложилось великое Русское Царство», помещен и герб Тверской губернии. Он представлял собой изображение трона, стоящего на «степени», т.е. некотором возвышении, которое было покрыто ковром. На трон положена подушка с бахромой и кистями, на которой лежит шапка Мономаха. Резная спинка трона имеет фигурные окончания в виде шариков. Подобная детализация изображения свидетельствует, что работа по усовершенствованию геральдических символов не прекращалась даже после официального утверждения их описания (8).
10 февраля 1859 г. был составлен проект герба губернского города Твери. Изображение в щите практически копировало геральдический рисунок герба Тверской губернии. Но сам геральдический щит стал увенчиваться «царскою шапкою в виде венца Мономахова и окружен золотыми колосьями, соединенными Александровскою лентою» (9). Разделение губернского (городского) и губернского (областного) гербов являло собой новый момент в русском герботворчестве. Герб губернии символизировал регион в целом, без каких-либо других дополнительных пояснений. Поэтому в случае необходимости герб губернии мог помещаться в щитке на груди двуглавого орла.
Ни в одном из известных, современных изображению, описаний корона, изображенная на троне герба Тверской губернии 1856 г. и проекта герба города Твери 1859 г., не названа «шапкой Мономаха». Однако ее рисунок абсолютно идентичен изображению древней русской коронационной регалии (10). Включение в круг региональных геральдических знаков русской государственной регалии требует внимательно взглянуть на ее историю и связанную с ней тему перенесения реликвий.
Эту тему важно рассматривать в контексте появления политических, церковно-политических теорий и претензий, высказанных в России еще до того, как Москва стала центром единого государства. Среди ряда подобных теорий особое место занимает тема перенесения реликвий (в Киев, далее во Владимир, Москву и т.д.), которая возникла еще в X-начале XI в. в связи со взятием князем Владимиром города Корсуни в Крыму и созданием в Киеве Десятинной церкви Богородицы, которая должна была стать русской преемницей древнего византийского города. В эту церковь поместили привезенные из Корсуни мощи св. Климента Римского и его ученика Фива, иконы, книги и утварь. В дальнейшем уже во Владимир переносятся икона Богоматери из Киева князем Андреем Боголюбским и строится для нее (чтобы «икона не сошла с места») Успенский собор, ставший кафедральным храмом Киевской митрополии.
В центральном памятнике русской политической мысли XVI в. - «Сказании о князьях Владимирских» впервые выдвигается тема переноса на Русь регалий императора Августа. Под ними автор «Сказания» понимал вполне конкретные вещи - прежде всего шапку Мономаха (11). Достоверность этой легенды не раз бралась под сомнение историками. Несовпадение времени реального изготовления русской государственной регалии и легендарного повествования о ней вызывали много споров. Но Б.Н. Флоря сумел развести оба понятия: о конкретной вещи - шапке Мономаха и о византийской инсигнии (12). Что касается последней, то она связана не с «шапкой», а с «перстом» Иоанна Предтечи, некогда принесенном на Русь. В Константинополе хранилась такая святыня, часть которой могла быть послана как дар в Киев. В описании цареградских святынь 1200 г. упоминается о правой руке Иоанна Предтечи, которой «царя поставляют на царство» (13). Правая рука Иоанна в этом рассказе выступает как своеобразная коронационная регалия. В Четье-Минее XVI в. содержатся сведения о перенесении «перста» Иоанна в «град великий Киев при князе Владимире Мономахе».
Таким образом, уже во второй половине XII в. «перст», находившийся в одном из киевских монастырей, мог восприниматься как часть византийской коронационной регалии. Становится ясно, почему тема переноса на Русь императорских регалий связана именно с правлением князя Владимира Мономаха. Автор «Сказания», очевидно, что-то знал о появлении при Мономахе каких-то византийских инсигнии.
Что касается самой шапки Мономаха, то ее византийское происхождение не ставилось под сомнение вплоть до конца XIX в. Но уже тогда «восточный» мотив аргументации в ее изготовлении пробивался сквозь официально принятую версию. «Мы признаем Мономахов венец абсолютно византийским памятником, - писал академик Н.П.Кондаков, - но полагаем, что он был выполнен не в Константинополе, но в Малой Азии или на Кавказе, или в Херсонесе, там, где византийское искусство XI-XII вв. соприкасалось с развитым арабским орнаментом» (14). В 1909 г. ученые определили, что шапка могла быть изготовлена в «монгольское» время (XIII-XIV вв.) (15).
В наши дни считается, что датировка шапки XIII-XIV вв. находит убедительные аналогии в восточной традиции орнаментики. В то же время для географической и историко-культурной локализации ремесленной традиции важно обратить внимание на тезис о «северо-восточной окраине византийского мира», ставшей с середины XIII в. не столько византийской, сколько монгольской (16). Поэтому шапка Мономаха могла быть изготовлена в начале XIV в. в Крыму во времена Золотой Орды и затем подарена одному из русских князей, возможно, из семьи тверского княжеского дома.
Одна из главных государственных регалий далеко не сразу определялась как «шапка Мономаха», будучи первоначально просто «шапкой» (17). Самый ранний памятник, где «шапка» называется Мономаховой, - это Чин поставления на великое княжение в 1498 г. Дмитрия Ивановича, внука великого князя Ивана III. С Чином связано несколько обстоятельств, выводящих на определенные связи с тверским политическим наследием. После падения Твери в 1485 г. сын Ивана III Иван Иванович Молодой был пожалован Тверским великим княжением. По матери он был внуком великого князя Тверского Бориса Александровича, а его жена была двоюродной сестрой супруги последнего тверского князя Михаила Борисовича. Следовательно, Иван Иванович был законным преемником бежавшего в Литву князя Михаила (18).
4 февраля 1498 г. состоялась коронация сына Ивана Ивановича - Дмитрия, ставшая основой для пышных церемоний всех последующих Чинов венчания русских князей (19). Дмитрий Иванович был провозглашен великим князем Московским и всея Руси и на него торжественно были возложены «бармы» и «шапка». Ряд изобразительных памятников конца XV в. дает основания говорить о том, что русский Чин эмблематически во всем следовал обряду венчания на царство византийских императоров (20).
С событиями 1498 г. связано и «Сказание о князьях Владимирских», в основе которого лежала Чудовская повесть, составленная в тверском окружении Дмитрия Ивановича (21). Близкими к ним памятниками являются «Родословие литовских князей» и «Послание Спиридона-Саввы» с явными тверскими корнями (22). В «Послании» не только представлены дружеские отношения литовских князей с тверскими, а не с московскими князьями, но и неоднократно подчеркивается их вассальная зависимость от тверских князей (Гедемин - «слободщик великого князя», Ольгерд обещает принести присягу тверскому князю и «нарекается» великим князем только после женитьбы на Ульяне - сестре великого Тверского князя Михаила Александровича) (23). Такая тверская ориентация Спиридона-Саввы объясняется его личной связью с деятелями Тверского княжества и знакомством с тверской литературой (24).
Благодаря созданию этих памятников был переброшен мостик от Рюрика к представителям иной национальности (немцам), с которой в Европе связывалось понятие «империя». Породнив Рюрика с Августом и «немцами», официальная историография конца XV- начала XVI в. ввела русского государя в семью правящих домов Европы. С 1547 г. - первого венчания на царство Ивана Грозного и до 1682 г. - венчания на царство царей Ивана и Петра Алексеевичей шапка Мономаха использовалась при поставлении всех русских государей. Она стала и самым почитаемым атрибутом царской власти и олицетворением ответственности царя перед подданными. На это, словами Бориса Годунова, намекает А.С. Пушкин: «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха». В торжественных церемониях XVIII-XIX вв. шапка Мономаха выносилась как «главная достопамятность царского достоинства при коронациях и погребениях императорских» (25). Даже в наши дни шапка Мономаха остается, вероятно, главным и древнейшим символом русской государственности и России вообще. Интересно, что в 1994 г. при приезде в нашу страны латиноамериканской актрисы Виктории Руффо, известной по роли «просто Марии», ей планировалось подарить копию шапки «подобной шапке Мономаха» как символ России (26).
Таким образом, концепция византийского преемства в полном объеме и в московском варианте проявилась лишь в XVI в. Но уже со второй половины XV в. в крупных политических центрах, в первую очередь, в Твери, проходил процесс формирования «царской темы», связанной с византийским наследием. Историко-правовое обоснование царской принадлежности тверской ветви русского княжеского дома после падения Твери вошло в московский вариант концепции, наглядным воплощением легитимизации которой служила шапка Мономаха, в византийском происхождении которой не сомневались до второй половины XIX в. Интересно то, что время появления научных и, соответственно, критических исследований о шапке Мономаха, совпадает со временем ее включения в систему геральдических символов Российской империи, когда, по решению Б.В.Кене, изображение русской государственной регалии на троне стало основой герба Тверской губернии. Однако в геральдическом описании регалия стала именоваться шапкой Мономаха лишь в 1996 г. в принятом Законодательным собранием Тверской области законе «О гербе и флаге» Тверской области.
Ссылки и примечания:
(1) См. об этом: Лавренов В.И. «Дело» о тверских гербах и Б.В. Кене // Биография как вид исторического исследования. Тверь, 1993. С.122-137; Медведев М.Ю. Данность и проблемность в оформлении российских территориальных гербов // Правовые основы и перспективы территориальной и муниципальной геральдики. СПб., 1999. С.5.
(2) РГИА, ф.1343, оп.15, Ед.хр.120, л.1.
(3) Там же, Ед.хр.124, л.22.
(4) Винклер П.П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи. М., 1990. С.45.
(5) РГИА, ф.1343, оп.15, Ед.хр.121, л.69.
(6) Это законодательное установление сохранило свою юридическую силу до сего дня, но из-за непоследовательного проведения в жизнь, свойственных российской бюрократии проволочек и нерасторопности, реформа не была завершена до Первой мировой войны. В мае 1914 г. было даже принято специальное решение об обязательности для каждого городского герба помещать в вольной части губернский или областной герб. Но 1 августа Россия вступила в войну, и об этом решении и о самой геральдической реформе вовсе забыли. Таким образом, большинство гербов пришло к 1917 г. в двух разных вариантах: юридически действительный и реально употребляемый (см.: Кудин А.В., Цеханович А.Л. Гербы городов и областей Российской империи. 1900-1917. М., 2000. С.32).
(7) РГИА, ф.1343, оп.15, Ед.хр.235, л.1.
(8) Борисов И.В. Гербы на памятнике Александру II в Москве // Гербовед. 1998. №27. С.81. Рисунок на с.87.
(9) РГИА, ф.1343, оп.15, Ед.хр.235, л.З.
(10) Древности Российского государства. Отделение 2. Атлас. №1; Piltz E. Kamelaukion et mitra. Insignes byzantins imperiaux et ecclesiastiques. Stockholm, 1977. p.114-116; Опись Московской Оружейной палаты. Ч.1. М., 1884. С.27-28, №64 (Наследственный государей российских царский золотой венец, называемый шапкой Мономаха); Древние государственные регалии. М., 1979. С.1.
(11) Сказание о князьях Владимирских. М.; Л., 1955. С.164, 177, 198.
(12) Флоря Б.Н. К генезису легенды о «дарах Мономаха» // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 год. М., 1989. С.185-188.
(13) Путешествие Новгородского Архиепископа Антония в Царьград в конце XII столетия. СПб., 1872. Стб.111.
(14) Кондаков Н.П. Русские клады. СПб., 1896. Т.1. С.56-57, 75.
(15) Спицын А.А. Бухарский клад и Мономахова шапка // Известия Императорской археологической комиссии. СПб., 1909. Вып.29. С.80.
(16) Крамаровский М.Г. «Шапка Мономаха»: Византия или Восток? // СГЭ. 1982. Вып. 47. С.68.
(17) Синицына Н.В. О происхождении понятия «Шапка Мономаха» (К вопросу о концепциях римско-византийского преемства в русской общественно-политической мысли XV-XVI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 год. М., 1989. С.190.
(18) Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории). М., 1982. С.145-146.
(19) Богданов А.П. Чины венчания Российских царей // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995. С.215.
(20) Евсеева Л.М. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство // Искусство Византии и Древней Руси. СПб., 1998. С.46-47.
(21) Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий... С. 157.
(22) Я.С. Лурье считал, что в основе «Послания о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы лежит какой-то памятник тверской литературы XV в. См.: Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960. С.388. С этим утверждением был согласен и А.А. Зимин. См.: Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. С.154; Дмитриева Р.П. О некоторых источниках «Послания» Спиридона-Саввы //ТОДРЛ. 1957. Т. 13. С.440-445.
(23) Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских... С.167-169.
(24) Бычкова М.Е. Первые родословные росписи Литовских князей в России // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С.139-140.
(25) Московский Кремль. Регалии российских государей. М., 1997. С.40.
(26) Патрин К. «Просто Мария» уже в России // Экспресс-газета. 1994. №5. С.9.
Оставьте свой комментарий и поделитесь с ним с друзьями во ВКонтакте.
«Шапка Мономаха» тверского герба (к вопросу об истории ее происхождения и геральдическом значении) Обсуждение – комментарии, дополнения, новости
Еще никто не написал никаких коментариев. Вы можете стать инициатором обсуждения!
|