|
28.07.2003 // Михаил Медведев  Для уяснения того, что такое аугментация в российской геральдике, имеет смысл прежде всего обратиться к дореволюционной практике.
Теоретически элементы, отражающие официальную государственную, земельную или ведомственную символику, не могли присваиваться обладателями гербов иначе как в силу пожалования.
Такие жалованные добавления почетного и наградного характера всегда выделялись в особую категорию геральдических явлений, которые до сих пор не имеют устойчивого определения в русском гербоведении; думается, для них вполне может быть рекомендован термин “аугментация” (калька с английского honourable augmentation, почетное дополнение).
По воле жалующего монарха в гербы дворян, городов, территорий и корпораций могли вноситься почетные добавления, “прибавки”, обозначающие особую Высочайшую милость. Наиболее характерным было внесение в герб, в виде награды, государственного орла (в обычном или несколько измененном виде, целиком или же “возникающего”), орлиного крыла, императорской короны (как в гербах Калуги, Тихвина и т.д.) или иного символа верховной власти. Но подобную роль геральдической награды могли исполнять и элементы местных гербов (голова пермского медведя и сибирского соболя – у Строгановых (ОГ I, 24), галера в гербе Комиссарова-Костромского (ДГ VII, 72), герб Тавриды на плече севастопольского - с измененной тинктурой - грифона у Тотлебенов (ОГ XIV, 9), и обозначения дарованных наград (андреевский крест у графов Толстых (ОГ II, 12), георгиевские крест и лента у Андреевских (ОГ XXI, 30), удостоившихся пожалования в 1917 г. от Сената), и указания на совершенные подвиги и понесенные труды (меч, маршальский жезл, пушка со знаменами и лев в воротах у князей Барклаев де Толли (ОГ X, 1), венок и пчелы у графов Васильевых (ОГ VII, 6)), и отвлеченные символы чести, достоинства и монаршей милости (например, поля со звездой и с крылом, обремененным звездой, - в гербах новых дворян, типичные для пожалований Екатерины II и Николая I соответственно).
Здесь же заметим кстати, что элементы герба Ярославского наместничества в гербах уездных городов, пожалованных в 1778 г., имели именно характер аугментации; лишь позднее, весьма постепенно, земельные части в гербах уездных городов окончательно превратились в стереотипные обозначения административной принадлежности.
В один герб могло быть внесено множество раздельных аугментаций, как в щит, так и вовне его.
Так, Суворов впридачу к российскому графскому титулу получил пожалование, в котором первоначальный родовой герб был обременен каймой с надписью, пятипольным большим щитом с российским двуглавым орлом в одном из полей и обозначениями различных заслуг в четырех прочих, и нашлемник с российским орлом (ОГ II, 14; нашлемник с орлом Римской империи уже был пожалован ранее всего, вместе с фамильным нашлемником их оказалось трое). При даровании княжеского герба (ОГ IV, 7) аугментации в щите были перекомпонованы, оба российских орла дополнены новыми элементами. Аракчеев, уже будучи графом и имея герб с аугментациями, удостоился особой милости - его первоначальные щитодержатели (воин и единорог: ОГ IV, 15) заменили фигуры военных в мундирах подшефного Аракчееву полка (ОГ IX, 3).
Пожалование титулом давало лишь право испрашивать аугментацию, но не присваивать таковую. На практике этот принцип иногда нарушался: князь Кутузов-Смоленский помещал, без высочайшего на то дозволения, фигуры смоленского герба в своем нашлемнике; Рибопьеры, по случаю принятия графского титула добавили к своему щиту главу с возникающим императорским орлом и т.д. В этих случаях были налицо заслуги как причина возможных аугментаций, но по причине отсутствия должного ходатайства не последовало пожалования таковых. Случалось и наоборот: без особых оснований родовые гербы с “цитатами” из государственной и местной символики получали Высочайшую апробацию (таковы гербы Болотниковых (ОГ IX, 14), узурпировавших герб вяземского уезда, Сабанеевых (ОГ X, 137) с перекомпонованными символами российского герба - и пр.); конечно, с момента утверждения подобные гербы переставали быть "неправильными".
Некоторые гербы практически целиком состоят из почетных жалованных элементов (как у графа Сперанского, ОГ XI, 11: вверху щита - российский орел, внизу – измененный герб Сибири).
Иногда исследователь может легко вычленить аугментацию из герба - если известно, как герб выглядел до ее дарования, или же если аугментация содержит узнаваемые фигуры: двуглавого орла или его часть, императорское “вензелевое имя” (монограмму), при Павле I - мальтийский крест и т.д. В иных ситуациях грань между аугментациями и собственно родовыми знаками может быть неясной (как у графов Апраксиных (ОГ III, 3), дворян Чичаговых (ОГ VI, 92 ) и др.). В случае с уже упомянутыми екатерининскими пожалованиями поля со звездой было бы невозможно убедиться, что это аугментация, если бы не указание в тексте пожалования. Жалованный герб, как и любой его элемент, сам по себе есть почетный дар; аугментации лишь наиболее ярко выражают это, играя роль “дара по преимуществу”.
По крайней мере - если лицо, удостоенное жалованного герба, по своему происхождению и рангу не имело права на те или иные элементы герба (второй шлем, щитодержатели и пр.), но все же получал их, - эти элементы можно смело рассматривать как аугментации.
В принципе аугментации могли дароваться как к утвержденному ранее, так и к самобытному гербу (как в большинстве графских пожалований XVIII в.), но в последнем случае, как правило, старые элементы герба получали узаконение вместе с новыми.
Упомянем еще несколько примеров. Баронам Вейсманам фон Вейсенштейнам (ДГ III, 23) Екатерина II даровала впридачу к старому гербу три звезды во главе щита, при этом одному из них было даровано еще и изображение трофейной пушки. Вейсманы получили также жалованный нашлемник (звезда меж крыльев орла) и право помещать по сторонам от него дважды повторенный шлем из своего первоначального герба (это дозволение удвоить родовой шлем есть интересный пример "структурной" аугментации герба).
 В герб лифляндцев Розенкампфов (см. рис. справа), удостоившихся пожалования финляндского баронского титула в 1817 году, вошли поля со львом Финляндии, несколько измененным лифляндским грифоном и с ведомственным символом - столпом закона под короной, а императорскому орлу нашлось место в нашлемнике.
Графский герб Кочубеев (ОГ IV, 13) нес аугментации, в значительной степени заимствованные из герба князя Безбородко (ОГ I, 29; князь приходился первому графу дядей), но при пожаловании Кочубеям княжеского титула эти элементы были существенно переделаны и дополнены (ОГ X, 4).
Еще одна "структурная" награда: при Павле I П.Х. Обольянинов удостоился не только почетных добавлений к старому родовому гербу, но и перемещения дворянской короны со шлема прямо на щит (ОГ IV, 62). Эта позиция сама по себе не была принципиально почетнее прежней, но привлекала внимание своей необычностью, что и делало ее достойной наградой.
Впечатляющие наслоения почетных элементов присутствуют в гербе князей Российской империи Орловых; имперский орел, горностаевый лев с крестом в щитке, жалованные вместе с графским титулом отцу и дядьям первого князя (ОГ I, 24), не перешли в герб последнего (он был внебрачным сыном), но были заново дарованы ему с изменениями и дополнениями. В частности, при пожаловании 1826 года лев в щите стал золотым, потерял щиток с крестом, но приобрел корону; в лапах льва появилась раздираемая гидра - символ выступления декабристов (ОГ X, 9). Затем герб этой ветви Орловых переутверждался дважды (еще раз как графский - ОГ XI, 6, и, наконец, как княжеский - ОГ XII, 10), при этом четверти с орлом и львом были вновь переделаны и приближены к тому, что в свое время получили Григорьевичи; добавились и новые элементы, включая еще двух императорских орлов - в сердцевом щитке и в нашлемнике. Особой почестью явилось и пожалование золотого шлема с поднятым забралом (обычно такой атрибут признавался лишь за владетельными династиями). А одна из почетных эмблем - слишком стереотипная рука с мечом - в конце концов, наоборот, "потерялась" и пропала из герба.
Случалось, что почетные жалованные элементы вовсе вытесняли то, к чему они, по идее, должны бы прибавляться: так, в гербе, пожалованном атаману Платову (ОГ IX, 5), среди изобилия аугментаций вовсе не нашлось места его старому родовому гербу.
Особое место в русской геральдике занимает знаменитая лейб-кампанская аугментация. Ее появление предопределилось намерением Императрицы Елизаветы небывало наградить роту гренадер, возведших ее на престол. Рота получила почетное наименование “Лейб-кампании”, всем гренадерам было даровано дворянство, и все они, числом более 300, должны были получить гербы (cм. их, напр., в сводном труде "Гербы Лейб-компании обер- и унтер-офицеров и рядовых" С.Н. Тройницкого и О.А. Шарлеманя (1914)), причем в каждом из них собственный герб лейб-кампанца соединялся в знак монаршей милости и увековечения заслуг, с “генеральным” лейб-кампанским гербом. Объем работы был огромным; часть лейб-кампанцев так и не получила гербов. “Генеральный” лейб-кампанский герб занял в гербах лейб-кампанцев правую половину рассеченного щита (лишь у графов Шуваловых (ОГ XII, 13) и Воронцовых (ОГ I, 28) он занял место во главе щита, а у графа Алексея Разумовского (ДГ XX, 44) был закомпонован с другими аугментациями).
Подобного рода общую аугментацию Екатерина II предусмотрела для членов Уложенной комиссии. Один из них, Карташевский, даже воспользовался этой привилегией, не добавляя к символике комиссии ничего родового (что, конечно, было не вполне корректно). Невпечатляющий итог работы комиссии привел к тому, что эта затея Екатерины осталась почти без последствий.
Довольно нередки в родовых гербах аугментации, дарованные иностранными монархами.
* * *
Исторически установившийся порядок действует и ныне: нельзя самовольно помещать в гербы (или "цитировать слишком близко") официальную символику, связанную с властью и управлением, с землями и городами, а тем более - так, что это выглядит на манер традиционной аугментации.
Пожалования в традиционном смысле ныне почти не совершаются, отсюда и некоторое забвение самой по себе идеи геральдических наград. Но все же в случаях особых событий и заслуг подобные почетные заимствования из "вышестоящей" символики могут быть испрошены и позволены, - конечно, лишь на основании изволения со стороны хозяев символики и с разрешения геральдических властей. Пожалуй, можно ожидать, что гербовые аугментации как исключительно почетные и притом неимущественные награды еще будут оценены по достоинству в ближайшем будущем.
Иногда встает вопрос: что есть "цитировать слишком близко"? На это дает ответ исследование прецедентов. Покушаться на двуглавого орла не стоит совсем; он уже изображался со слишком многочисленными вариациями: с разным набором атрибутов, в разных тинктурах (уже упоминавшиееся графы Апраксины, графы Головины (ОГ V, 31), графы Перовские (ОГ XI, 22 ) - и пр.), в разных "ракурсах" (к примеру, у графа Румянцева - ОГ III, 4). Даже одна голова черного (или золотого) орла или орлиное крыло тех же тинктур непозволительны, как минимум - неприлично претенциозны.
В остальных случаях возможны осторожные намеки. Сдерживая желание внести в собственный герб символы России, родного региона или города, ведомства или предприятия, современные сочинители гербов могут косвенно отразить эти милые сердцу знаки. В качестве практического совета - используемую таким образом официальную эмблему имеет смысл подвергнуть как минимум троекратному изменению (например, заменить какую-либо важную деталь, прибавить что-то новое и поменять одну из тинктур). Конечно, в случае таких уникальных и сложных композиций, как (к примеру) новгородский герб, этого совершенно недостаточно. Нельзя и заимствовать из местного (областного, городского и пр.) герба те фигуры, которые сами достались области или городу "свыше" - как императорская корона в гербе Калуги, андреевский крест - в гербе Оренбурга и пр. Здесь не идет речь о том, в какой мере эти "нельзя" поддержаны существующими законами; достаточно того, что они проистекают из правил и обычаев геральдики.
Жалованные атрибуты ранга (титульные короны и пр.), если они соответствуют статусу их обладателя и размещены на своих обычных местах, аугментациями не являются.
* * *
На заставке к публикации:
русский императорский орел и пермский медведь - аугментации в гербе графа Григория Строганова; художник - Михаил Медведев.
Опубликовано на бумаге:
Медведев М.Ю. Геральдика // Специальные исторические дисциплины. СПб, 2003. С.447-449.
Текст переработан и дополнен автором специально для “Геральдики сегодня”.
Оставьте свой комментарий и поделитесь с ним с друзьями во ВКонтакте.
Жалованные почетные элементы герба (аугментации)
Обсуждение – комментарии, дополнения, новости
Еще никто не написал никаких коментариев. Вы можете стать инициатором обсуждения!
|
› Методическая помощь в разработке символов
Обсудить ▼
Данный сайт не является официальным сайтом Геральдического совета при Президенте РФ. Вся информация здесь является справочной.